Ефрейтор Икс [СИ] - Сергей Лексутов

— Сашка некоторое время обескуражено помолчал, наконец, спросил:

— Где достал?

— Надо поддерживать дружественные отношения с мирным населением…

— Дашь почитать?..

— Ефрейтор, в самоход бегали?! — вдруг врывается голос замполита. — Прекратите заниматься посторонними делами и разговорами.

— Есть, — ответил Павел с готовностью, и снова принялся за письмо.

В половине восьмого Сашка сладко зевнул в микрофон и сказал:

— Ты чай поставил? Меня через полчаса сменят.

— Зато меня никто не сменит… — проворчал Павел.

Он вылез из кресла. Котофеич поднял голову, вопросительно муркнул.

— Отдыхай, Котофеич… — бросил Павел, выходя из отсека. Кот, будто поняв, вновь опустил голову на откинутую лапу.

Павел не спеша, протопал по деревянным подмосткам, проложенным по дну капонира, к низенькой дверце в стене. Тут было бомбоубежище. Посреди тесной каморки, — два на два и на два метра, — на кирпичах стоял пятилитровый чайник, между кирпичей была пропущена толстенная спираль. Павел щелкнул мощным пакетным переключателем, спираль быстро разогрелась до малинового цвета. Павел всегда заранее наливал в чайник воду, чтобы он стоял наготове. Вернувшись в отсек, он оставил дверь открытой. В отсеке уже как в сауне от работающей аппаратуры. Из капонира тянет прохладой с запахом земли и плесневелого дерева.

Надев "гарнитуру", Павел обнаружил, что Лаука уже сменили, в наушниках слышался запинающийся говорок Газмагомаева. Хоть он и говорил почти без акцента, но, работая за экраном, часто путался; путал нумерацию целей, путал азимут и дальность. Павел не выдержал, сказал:

— Слушай, Зилмагомаев, будешь еще путать нумерацию целей и азимут с дальностью, после дежурства пойдешь сортир драить.

Газмагомаев молчал, сопел в микрофон. Через зону обнаружения медленно тащилась одна цель. Газмагомаев за десять минут раза три успел поместить ее в диаметрально противоположных точках. В "гарнитуре" вновь возник голос замполита:

— Ефрейтор, дедовщину в роте разводите?..

— Так точно, товарищ лейтенант!

— Пойдете сами сортир драить, хоть и начальник станции…

Наконец в дверях появился Сашка.

— Почему сменщика своего плохо учишь? — спросил его Павел.

— Нормально учу. Он под дурака закасил еще в учебке. К тому же чечен. Мне один парень рассказывал, чуть пятерых человек штыком не переколол; гонялся за ними по всей казарме.

— Иди, чай завари. Кипит, поди, чайник…

Сашка засмеялся, сказал:

— Ты когда-нибудь капонир спалишь, такую спираль навертел…

— Я ж не оставляю включенной…

Сашка ушел, но через пять минут вернулся с чайником и заварником. Стаканы Павел хранил в ЗИП(е). Вольготно развалившись на выступающем надкрылке колеса фургона, Сашка разлил чай по стаканам, поставил стакан перед Павлом, и задумчиво уставясь в экран принялся не торопясь прихлебывать из стакана.

Первый глоток после бессонной ночи… Он сначала как бы прожигает себе путь сквозь спекшийся пищевод, но со следующим глотком уже начинает чувствоваться вкус. И, наконец, приходит наслаждение от горячего, терпко-горьковатого, душистого индийского чая. Слава Богу, мать каждый месяц присылает по килограммовому пакету, не перевелся у нее еще блат в урманском ОРС(е).

Лениво, между глотками, Павел выдавал высоту по цели сразу же вслед за Газмагомаевым. Вообще-то, он должен выдавать высоту через пять засечек "Дубравы", но было скучно. Наконец не выдержал планшетист:

— Послушай, Пашка, тебе не надоело? Это ж рейсовый, транзитный, явно на Красноярск тянет…

— Ты пиши, пиши… — благодушно проворчал Павел, и продолжил свое бессмысленное занятие.

— Сашка налил себе второй стакан, спросил:

— Где книга?

— Какая книга? — удивленно спросил Павел.

— Дюма, "Двадцать лет спустя"?.. — Сашка некоторое время смотрел на Павла, наконец, рассмеялся. — Опять наколол?

— Естественно…

— Ты что, ее всю наизусть помнишь?

— Почти.

— Ну и ну-у… — Сашка покрутил головой.

Некоторое время они молча пили чай. Павел рассеяно крутил рукоятку сельсин, бездумно гоняя антенну по азимуту. Изредка она цепляла последнюю цель. На пределе дальности расплывшаяся в пол-экрана отметка вдруг воткнулась нижним концом в нижнюю часть развертки. Павел машинально выдал уменьшившуюся высоту. При следующем круге отметка стала еще короче. Павел добросовестно выдал и эту высоту. Тут вклинился планшетист:

— Пашка, ты что, спишь, и видишь сон? Это ж рейсовый, он на Красноярск идет…

— Ага, идет… — Павел короткими движениями в узком секторе пытался нашарить только что мелькнувшую цель, но в небе было пусто. Молчал и Газмагомаев. Тогда Павел спокойно сказал: — Цель не вижу…

Лишь когда они допили весь чайник, оперативный дал команду на выключение станций.

Они не спеша, шли к казарме. Котофеич шел впереди, с брезгливой мордой, скосив уши назад, низко опустив хвост, брезгливо переставляя лапы по щебенчатому асфальту. Еще недавно бурая равнина, на которой стояли станции, слегка зазеленела. Впечатление такое, будто над землей висит зеленая дымка. Легкий ветерок доносил терпкий запах лопающихся тополиных почек. Поднимающееся солнце заметно пригревало. Усталые глаза резало от яркого света. Когда подходили к казарме, рота строилась на развод. Перед строем прохаживался замполит. Командир, по прозвищу Сухарь, стоял на дорожке, ведущей к плацу. Рядом стоял какой-то незнакомый капитан, молодой и щеголеватый. Сашка, козырнув капитанам, прошел на плац, Павел задержался у крыльца.

Замполит зло поглядел на него, на Сашку, ядовито осведомился:

— Сержант, ефрейтор, вы где шляетесь? Станции уже давно выключены… — и тут же резко, отрывисто, будто выплюнул: — Встать в строй!

Сашка прошел на свое место в строю, а Павел протянул:

— Вообще-то, я сегодня дежурный по роте, и пол ночи меня в казарме не было…

Замполит процедил сквозь зубы:

— Встать в строй…

Нехотя Павел пошел к своему месту на правом фланге, рядом со старшим лейтенантом Кравцовым. Как-никак, Павел был его заместителем. Котофеич сел на асфальт на краю плаца, с любопытством разглядывая новых людей. Командир пошутил привычно:

— Котофеич, встать в строй!

Кот скорчил оскорбленную рожу, поднялся, и величественно пошел прочь, задрав хвост и подергивая кончиком.

— Ишь ты, салага… А выпендривается, будто дембель… — благодушно проворчал Сухарь.

— Да где ж он салага? Товарищ капитан? Он же уже фазан. Я его в прошлом апреле возле капонира нашел… — проговорил Павел.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});